ПРО ЭТООднажды Алексий Красносельский маялся животом и даже впал от того в некоторую меланхолию. Однако ж, посидевши преизрядно в теплом нужнике и долго потужившись, вышел чрезвычайно довольным. Победительно вскинув кулак, громогласно восклицал: – Я сделал это! * Однажды Алексий Красносельский, сделав это, встал с сиденья и, по обычаю оборотясь назад, с ужасом понял, что предмет, им произведенный, коему согласно народным верованиям тонуть никак не полагалось, вот именно что затонул. – Батюшки! Что же это со мной?! – тихо ахнул Алексий. – Неужто я… умер?! Со стенаниями выйдя из нужника, стал он озираться в поисках иных подтверждений страшной своей догадки. Но, взглянув на перекидной календарь и убедившись, что нынче тридцать первое медведя, немного поуспокоился. Ведь вчера явственно было тридцатое того же месяца, а значит, по крайней мере, естественный ход времен не нарушен… Однако уже первого лося ужасное подозрение вновь овладело им. * Однажды Алексию Красносельскому приснилось, что вся вода в мире одним моментом превратилась в жидкую коричневую грязь, отчего мир стал стремительно гибнуть. Сон Алексию сильно не понравился, и он решил немедленно проснуться. Так и поступил. Дабы снять накопившееся напряжение, сходил в нужник и снова лег. К его удивлению прежний сон продолжался: маслянистая коричневая жижа волнами накатывала на города, рушила дома и душила людей. Алексий снова проснулся и вновь сходил снять накопившееся напряжение. А так как время было еще раннее, опять лег в кровать. И в третий раз увидел тот же сон. От домов оставались уже одни только дырявые остовы, людей не было видно вовсе, а коричневые волны потопа стали явственно напоминать соединенные в одно бескрайнее море продукты жизнедеятельности погибшего человечества. Алексий твердо решил проснуться окончательно и покончить с этим безобразием раз и навсегда. Так и поступил. Проснулся и отправился снимать вновь накопившееся напряжение, размышляя про себя о том, как все же хорошо, что во сне это не пахнет. * Однажды после стремительного посещения нужника, едва не завершившегося печальным афронтом, и чувствуя нарастающую потребность совершить в те же пенаты повторный визит, Алексий Красносельский внезапно озарен был чудесным открытием, коим в тот же день осчастливил учеников своих. Поведано же им было, что в божием мире это встречается в трех состояниях – жидком, твердом и мягком. Подумавши, прибавил сюда и газообразное состояние, коим счел известное действие, иной раз производимое скрытно и с тихим шелестом, а порою – явно и с треском немалым. Осененный свыше, предположил Алексий также возможность существования пятого, доселе никем не виданного состояния – в виде высокотемпературной огненной фракции. Это уж потом все газеты стали писать о предмете сем, как о чем-то ясном и каждому человеку отроду внятном. А тогда никто и помыслить не мог… * Однажды Алексий Красносельский, собираясь сделать это, но желая испытать себя, долго не доводил до дела, изредка лишь поеживаясь да улыбаясь смиренно. Будучи спрошен учениками: – Чему улыбаетесь, учитель? Ответствовал: – Есть и в праведной жизни свои приятности! * Однажды, оборотясь назад, Алексий Красносельский увидел, что это снова плавает, как ему от веку и положено. «Жизнь продолжается, милостивые государи мои!» – радостно восклицал он, выходя наружу. Тотчас же пошел к перекидному календарю и обвел красным чернилом текущую дату – одиннадцатое песца, думая в умилении сердечном: сие есть день моего второго рождения. Так в народе и повелось. * Однажды Алексий Красносельский услышал во время занятий от одного из учеников громкий звук, каковой сопровождает обычно явление миру этого в его газообразном состоянии. Новое озарение немедленно снизошло на мудрого. Есть у этого шестое и даже седьмое состояние! Это особый звук и особая мысль, кои суть то же. Сие открытие столь ошеломительно непривычным показалось ученикам его и, тем паче, профанам, что до сих пор не уложилось вполне в немудрых их головах. А потому почитается пока не строгой истиной, но гипотезою. * Однажды Алексий Красносельский разбирал споры учеников, непомерно горячившихся и оттого допускавших неподобающие выражения. Один юноша, осуждая некоего всем известного господина, отличившегося возмутительным поведением, но не понесшего за то ровно никакого наказания, охарактеризовал оного субстанцией, которая, согласно народным верованиям, не тонет. – И слава Богу, что не тонет! – с некоторой даже горячностию воскликнул Алексий Красносельский, повергнув тем учеников своих в немалую задумчивость. * Однажды Алексий Красносельский вышел к учениками своим и объявил, что увлекательные беседы про это следует в дальнейшем оставить и предаться иным каким-нибудь. Будучи же спрошен о возможных причинах сего, ответствовал: – Дабы беседы наши про это и сами не стали этим же. Таковое мудрое указание встречено было с полным смирением и исполнено неукоснительно. 30 медведя – 12 песца 2005 года от Р.Х. |
Другая проза
|