Михаил Сухотин. О ВКЛЮЧЕНИЯХ ВС. НЕКРАСОВЫМ ИНОСТРАННЫХ ЯЗЫКОВ В АВТОРСКИЙ ПОЭТИЧЕСКИЙ ТЕКСТ

О ВКЛЮЧЕНИЯХ ВС. НЕКРАСОВЫМ ИНОСТРАННЫХ ЯЗЫКОВ
В АВТОРСКИЙ ПОЭТИЧЕСКИЙ ТЕКСТ

(конспективный доклад на 13-х Сапгировских чтениях «Современный поэт и язык/языки» 26.11.2016)

        О "Стихах на нашем языке" 61 года писала Алёна Махонинова¹, о многоязычии в «Дойче бух» – Энсли Морс².

        Неслучайно, наверное, тема языков в поэзии ВН обращает на себя внимание иностранцев-славистов, для которых русский – не их родной язык. Дело в том, что использование иностранных языков (как и вообще спец-языков) в поэзии ВН очень специфично. И это, конечно, особенно заметно иностранцу, использование чужих языков для которого всегда подчинено строгим лингвистическим правилам, а спектр речевых автоматизмов ограниченней, чем у носителя русского как родного. «До какой степени и как эти стихи понимают читатели, не владеющие немецким?» – спрашивает в своей статье о «Дойче бух» Э.Морс.
        Стихи Некрасова вообще не боятся языковой ошибки. Ещё в статье 81 года «Концепт как авангард авангарда» он противопоставлял речевую поэзию языковой: «Тем и плох «язык» – «язык» выучить можно. Речью надо овладеть. Язык стерпит произвол там, где речь потребует скорректировать. Речь – шире, живей, всеобщей и опытней. У Мандельштама – людская речь, у Иванова – язык, язык, видите ли, мистагога» (А.Журавлёва, Вс.Некрасов «Пакет», М, 1996, с.284). В «Дойче бух» он использует как раз такой «невыученный» немецкий. Эту приблизительность своих познаний в иностранных языках он демонстрировал как элемент поэтики, и не раз:

дойчес

дас дойче бух

ДОЙЧЕ БАНКУ

дойчес

(Вс.Некрасов «Дойче бух», М, 1998, с.3)

(Размещено на сайте А.Левина)

3) Из рижских:

как торнякалнс
как я понял
так и бастионная горка
калнс

зоопарк так и совсем
одни калнсы

что-нибудь я что
не так сказал Ася?
………………………..

(Вс.Некрасов «Самара (слайд-программа) и другие стихи о городах», Самара, 2013, с.43)

Это, на мой взгляд, говорит о том, что иностранными языками ВН пользуется не как самодостаточными лингвистическими системами, а как элементами своего собственного, единственного для него родного русского. Поэзия и есть та область, где ошибочна только поэтическая неудача, а совсем не грамматическая или орфографическая неправильность, как таковая. Тут всё правильно, если идёт по речи, со всеми её индивидуальными авторскими особенностями, в том числе и представлениями об иностранных языках «больше понаслышке»:

(Вс.Некрасов «Самара (слайд-программа) и другие стихи о городах», Самара, 2013, с.45)

И это не какое-то специально препарированное каверканье иностранных слов, не заигрывание с читателем таким образом. Ровно наоборот: предельно естественное поведение в искусстве. Некрасов действительно не знал языки больше того уровня, который демонстрировал в своих стихах (исключением можно, наверное, считать суржик, на котором легко говорил ещё со школьных времён), да и вообще «чужим» материалом в своих стихах очень часто пользовался именно так, понаслышке. У него в стихах множество неточностей цитирования, и он сам об этом говорил, когда их читал, в том числе когда не мог вспомнить источник процитированных им слов. Так в «Можно уж и я / Немножко скажу» для эпиграфа взята неточная цитата из «Парижа без рифм» А.Вознесенского: «О Сартр, мой Сартр»:

(А.Вознесенский «Париж без рифм», 1963)

В ответе Вознесенскому («Можно уж и я немножко скажу») Некрасов пародирует французский, исходя из своих реальных его познаний, так, что на его фоне в «Париже без рифм» начинает особенно проступать псевдосюрреалистская надуманность и вообще фальшь жестикуляции Вознесенского:

(Вс.Некрасов «Стихи из журнала, М, 1989, с.64)

Если какой-нибудь франкофон, решив, что здесь «всё правильно», попробует прочитать это обращение по-французски, то получит вопрос: «Вы не кегебекаетесь?» (от «кгб», комитета государственной безопасности³), при том, что такого глагола, конечно, нет во французском, рядом по-русски следует обращение во втором лице (на «ты» к Вознесенскому), а вопросительная интонация в авторском чтении отсутствует.
Иностранные слова начинают звучать как русские: французская отрицательная частица «pas» как приставка «по» (фонетически – «па») в «понимаешь», «…ja, ja я и имею в виду Рейн…» (Вс.Некрасов «Дойче бух», М, 1998, с.40), «буа не буа» из «где рер» (не опубликовано и на сайте Левина) как «была не была» в начале стихотворения, а в «на тре / сюр ле монмартр» даётся некий общий имитационно-звуковой образ французской речи через ноты, названия которых универсальны для всех европейских языков:

(Размещено на сайте А.Левина)

В этом поэтическом образе отражается и множество её коротких теснящихся порой в одной и той же фразе слов в один слог, и музыкальность, и каламбурность, а кроме того – неизменная тяга французской культуры к универсализму. Читая эти стихи, Некрасов пел фрагменты с нотами на мотив «La vie en rose», и звучало это, конечно, по-русски прежде всего.
        Кстати, аналогично поэтическому образу французской речи, Некрасов пытался выстроить образ немецкой. Отсюда – составные сложные слова наподобие немецких лексических конструкций (вроде Hauptbahnhof – «вокзал») в «Дойче бух»: «там тызнаешьчто / там Чёртзнаетчто»⁴, «Ляйпцигершиферкрыш»⁵, «культурструктуры»⁶ и т.п.
        Мне кажется, такая манера отражения⁷ иностранного языка в своём родном языке очень напоминает подход так называемой ассоциативной (или народной) этимологии, когда рюкзак становится «русаком», ношпа (лекарство) – «ножкой», а глаз оперируется «Лазарем» (вместо лазера). Точно так же один наш знакомый бельгиец, когда его спросили о том знает ли он значение русского слова «ружьё», ответил: «Наверное, это что-то красное» («rouge» – красный).
        В стихах Некрасова, конечно, рефлексия другого порядка, но сам тип этих отношений – такой же, и говорит, по-моему, об очень основательной укоренённости в национальной почве. Причём интересно, что это национальное в его поэзии не замыкается на почвенничестве, а оказывается областью открытой к межнациональной коммуникации и общению:

(Вс.Некрасов, вариант из рабочей редакции Рижских стихов 1984 года)

В связи с этим вспоминается рассуждение Некрасова о психологии творчества, когда он говорил, что путь к всеобщему, «ко всем» лежит только «через себя самого», через углублённую работу с тем, что является твоим по сути.

Ниже приводятся два стихотворения из Парижского цикла, написанного после поездки Некрасова и Журавлёвой во Францию осенью 1991 года, как материалы, касающиеся темы этой статьи. Они не были включены автором в подборку из шести стихотворений цикла на сайте Левина, что, конечно, необходимо оговаривать при их презентациях.

⁸

⁹

⁴

⁵

⁶

⁷

⁸

⁹

Другие произведения М. Сухотина