Толстым шпинделем мотая,
вяло валом поводя,
сонно суппорт подавая
к средоточию судьбы,
ты выходишь из молчанья,
из мучительного сна
в мускулистое вращенье,
в поступательный процесс.
Ты выходишь из затменья,
свой оптический атман
ощущая как сиянье,
как мистический резец,
орошаемый кипящей
маслянистою струёй,
увлекаемый всё глубже
в область тёплого светла,
где спадают цепи кармы,
где развязаны узлы,
в море света и тавота
вне станины и болта.
Ты уносишься всё дальше
из купели мировой,
но гнетёт тебя и душит
тяжкий кабель силовой.
И постылая болванка
под мистическим резцом
верещит, пуская стружку
из податливого рта.