Этот же «клавесинный» лейтмотив возникает на пластинке еще несколько раз. Он развивается в длинный начальный пассаж в песне «Выйдешь грозно», которую можно считать чем-то вроде поэтической декларации Левина:

...пахнет газом нефтедоллар,
и малиною – пеньё.
В их компании весёлой
свято место – не твоё.
Ты найди себе другое,
неизменное своё,
не пустое, не простое,
нецентральное жильё.
И в семейном тёплом доме
жизнь покажется чиста.
Вот тогда и вынешь песню
из улыбчивого рта.
И, зайдясь простым минором
и узором непростым,
поплывешь над разговором,
как цветной китайским дым.

      Открывается глубинное качество стилистики Левина: при всей внешней легкомысленности она восходит к романтическим, едва ли не к тютчевским представлениям о значительности поэзии. «Французский кролик», песня, наполненная игрой и даже дурачеством, оборачивается утверждением высокой творческой свободы. В заключительной песне – тоже про кролика – соответствующий персонаж оказывается близок к идеальному образу поэта:

Кролик летит!
Замечательный кролик летит!
В иностранное небо летит,
в бесконечное небо.
Кролик летит!
Фантастический кролик летит!
И хвостом, словно лес, шелестит,
а усы, будто струны.

      В бардовской песне в 1980-е годы появилось не так уж много живых побегов – сочинителей, которые не копировали уже существующие типы песен, а создали новые возможности развития. Это, в частности, дуэт «Иваси» (Алексей Иващенко и Георгий Васильев), Михаил Щербаков и Александр Левин. Александр Левин среди названных – пожалуй, самый необычный и радикальный.
      Творчество Левина связано с отменой существующих смысловых границ и формированием новых, живых и подвижных ¹.

Резвяся плавная сияет,
Играя прыскает огнем,
Смеясь из кубка золотого
сама себя на землю льёт.

И лишь Громам все вторит, вторит...

       В этой песне – она называется «Суд Париса» – слова из хрестоматийного тютчевского «Люблю грозу в начале мая...» превращаются в трех богинь, а несчастный Громам должен отдать яблоко только одной из них.
       Слово оживает. Контекст нового смысла не задан, но возникает и меняется с развитием самой песни. Слова перемещаются из одной части речи в другую, становятся самостоятельными персонажами: если выйти за пределы диска, можно вспомнить песню, где из стертого выражения «голый по пояс» вдруг рождается темпераментный хищник «голый попояс», который «по полю скачет». Части слова – суффиксы, приставки, окончания – тоже обретают самостоятельное существование и готовы превратиться во что-нибудь другое:

Посмотри вокруг на всяких
на секомых, симпатичных...

       Что же касается музыки, то Левин – прекрасный мелодист. Мелодии его неожиданны и выразительны. Иногда Левин цитирует популярные мелодии – как сказано на вкладном буклете диска, «для пущей полистилистичности»; действительно, они придают песням дополнительные оттенки.
       Одна из важнейших скрытых тем творчества Левина – прохождение через смерть. На диске есть песня «Тридцать первого числа», где конец лета оказывается переходом через Лету, концом жизни:

Тридцать первого числа
наша очередь пришла,
чья-то ласточка летела,
Лета красная текла.


А за нею, ближе к ночи, нам отведать довелось
асфоделевого мёда на цветущем берегу,
где стоим мы, прижимая к нашей призрачной груди
две картонные коробки с порошковым молоком.

– и после скрежещущего дисгармонического аккорда без паузы, вначале словно бы исподтишка, снова начинает стрекотать мотив «Кролика». Смерть преодолевается легкой и необязательной поэтической игрой.
       С недавнего времени Левин становится относительно модным автором: диск «Французский кролик» очень хорошо представили весной 1997 г. на радиостанции «Эхо Москвы», а на презентации диска в московской Библиотеке им. Чехова (тоже весной 1997-го) зал был забит так, что не протолкнуться.
       На диске собраны хиты Левина, давно любимые теми, кто знает его творчество, – такие, как «Едет, едет Вася», «Зеленая охота», пародия на блатную песню «Как задохали Мурылика» («Задохали Мурылика банданы./ Он чахался, курычился, но слип...»), из новых – «Кролик летит». Для записи «Пивной песни» привлечены гитарист Михаил Зачесов ² и Андрей А. Левин-младший в качестве пианиста.
       Обычно на концертах Левин поет под гитару. На гитаре играет он очень хорошо, и диск неизбежно побуждает к сравнению: что стало лучше в компьютерных аранжировках, а что, наоборот, ушло в тень?
       Левину явно стало мало сопровождения одной гитары. Некоторые песни с компьютером и подпевками стали очень «заводными» – например, заглавная. Единство музыкального решения диска приятно сочетается с многообразием музыкальных стилей, манер, тембров: джазовый «саксофон», очень уместный в финале песни «Едет, едет Вася», пародийное звучание похоронного оркестра в «Грустной песне про мехового лисица...» («...только я, не согретый, не покормленный,/ весь замерзну и умру»), торжественный звук «струнных» в песнях «Шмель» (на стихи Владимира Строчкова) и «Рыбка Боря».
       Но все же диск – скорее не итог, а разведка новых возможностей. Кажется, исполнительский талант Левина – импровизационный и театральный. На концертах он словно бы удивленно разговаривает с гитарой: ты что? Ну, надо же! На диске песни выигрывают от подпевок; кстати, постановка подпевок точна и прибавляет смысла – например, в «Шмеле». Развить эту сторону исполнительства можно было бы за счет «живых» музыкантов. До сих пор Левин их найти не очень-то и мог. Но хочется, чтобы теперь песни Левина были записаны с «живой» сопровождающей группой, а «Шмель» и «Рыбка Боря» – даже с камерным симфоническим ансамблем.
       На презентации диска Левин играл с группой – Еленой Малаховой и Оксаной Шитовой (гитары) и Андреем Левиным (электроорган)³. Будем надеяться на продолжение – и компьютерное, и концертное. И на новые записи.